Американец в ГУЛАГе

Автобиографическая повесть. Александр Долган (Alexander Dolgun) в соавторстве с Патриком Уотсоном (Patrick Watson).

Впервые опубликовано в издательстве Ballantine Books, Нью-Йорк, 1975 г.
Посвящается Патрисии Блэйк, ставшей моим близким другом с момента моего возвращения в США и моей путеводной звездой в написании этой книги.
“За тех, кто в море”…


Однажды, в конце 1948 года, молодой американец, безмятежно шагающий по московским улицам, был остановлен оперативником из МГБ – советской тайной полиции. Если бы молодой человек был проворнее и успел добежать до американского посольства, находившегося всего через два дома от этого места, он бы, возможно, сумел спастись. Однако вместо того, чтобы побежать, он замешкался и дипломатично ответил на вопрос оперативника. Этот момент стал для него судьбоносным. За эти несколько секунд молодой человек превратился в заключенного советских карательных органов, под колпаком которых ему пришлось прожить в течение последующих двадцати трех лет.

Начало всей этой истории было достаточно прозаичным. В начале 30-х гг, когда в Америке свирепствовала безработица, множество американских технических специалистов приняли предложение работы от советского государства и подписали контракт сроком на один год. Одним из таких специалистов был Майкл Долган, проживающий в Нью-Йорке польский эмигрант. В 1933 году он приступил к работе на Московском Автомобильном заводе. Ему платили неплохую зарплату в долларах, но ему было сложно находиться в Москве без своей семьи – оставшихся в Нью-Йорке жены и двух маленьких детей, которым он отсылал большую часть заработанных денег. Поэтому, когда работодатели Майкла предложили ему перевезти жену и детей в Москву при условии подписания контракта на следующий год, он согласился. Хотя Майклу совсем не нравилась жизнь в Москве, он решил, что сможет продержаться здесь еще год, если семья будет рядом. К тому же положение в Америке все еще было достаточно тяжелым. Но этот год растянулся на два, затем на четыре, а затем пришел год 1939, а вместе с ним – война.

Майкл сказал советским чиновникам о своем желании вернуться со своей семьей домой, в Америку. Его жена Анна и дети уже устали от жизни в маленькой и неуютной московской комнате. Но советская бюрократическая машина начала создавать все новые и новые препоны для их возвращения. Майкл не был достаточно политически грамотным человеком. Даже если бы он узнал в свое время о существовании в Москве американского посольства, ему вряд ли пришло бы в голову обратиться туда за помощью. Ведь в течение шести лет он имел дело с одними и теми же советскими чиновниками – именно они были для него пропуском в мир паспортов, денег и документов, необходимых для переезда.

Еще ничего не было сделано для возвращения Майкла на родину, как в Россию пришла война, и Майкл Долган обнаружил, что в глазах советского правительства он стал советским гражданином – без какого бы то ни было согласия с его стороны или даже предварительного уведомления. Таким образом, он был призван в Красную армию и практически до конца войны не видел свою семью, которая оставалась голодать в осажденной Москве. Анна и ее дети, Стелла и Александр, в то время подростки, мечтали о возращении домой, в Нью-Йорк – но об этом, конечно, не могло быть и речи.

Алекс воспитывался в католической вере и в свое время слышал немало рассказов об аде. Но в сравнении со страшными картинами реальности той преисподней, в которой он проведет большую часть своей молодости, те рассказы покажутся ему сущей безделицей.

Я знаю все это, потому что я – тот самый Алекс Долган. Спускаться назад в преисподнюю в своих воспоминаниях с целью написать эту книгу не было для меня таким уж радостным занятием. Это путешествие явилось для меня актом катарсиса и исполнения долга перед теми, кто все еще находится в преисподней.

Большая часть написанного – это то, что я действительно помню, но некоторая часть представляет собой то, что должно было происходить. Многие эпизоды, лица, слова и ощущения так прочно врезались в мою память, что время бессильно их уничтожить. Но были и периоды, когда я был настолько измучен – потому что меня лишали сна, или из-за голода, или по причине побоев, или когда я лежал в горячке, или, наоборот, коченел от холода – что в этих временных отрезках я находился словно в тумане, и потому сейчас могу связать их с теми событиями, которые помню вполне ясно, только достроив необходимые связующие звенья между ними.

Например, я знаю, что весной 1950 года я был упакован, словно кусок человеческого мяса, в один из переполненных людьми печально известных столыпинских вагонов и отправлен из московской тюрьмы, в которой меня истязали на допросах, в лагерь принудительного труда в Казахстане. Я был изнурен и пребывал в горячке. После полутора лет вынужденного отсутствия нормального сна мое сознание поблекло. Я был единственным американцем в человеческой массе, состоящей из русских, украинцев, татар и людей других национальностей в этом вагоне. Я отчетливо помню некоторые сцены, имевшие место в перевалочных тюрьмах по дороге в лагерь. Я вспоминаю вагон, заваленный трупами, перед воротами джезказганского лагеря, куда мы прибыли в четыре часа утра, и я знаю, что был слишком слаб на тот момент, чтобы передвигаться самостоятельно.

Однако следующий момент, который я помню – это марш в колонне по пути на работу в каменоломню. Между этими событиями должен был быть период отдыха, или так называемый карантин – только потом мне должны были назначить рабочее задание. Я знаю в подробностях все, что происходит в этот период, потому что это происходит со всеми заключенными, и поэтому могу с достоверностью описывать все эти события как те события, что происходили со мной. Но у меня не осталось абсолютно никаких воспоминаний об этом двухнедельном периоде, он был словно стерт из моей памяти.

У меня чрезвычайно цепкая память. Я могу увидеть сегодня лица тех, кто пытал меня в московских тюрьмах, в Лефортово и Сухановке. Я помню номера всех камер, в которых я был заключен, количество дней, проведенное в карцерах, имена сотен товарищей по заключению. Во время работы над этой книгой лица, имена, запахи и звуки вернулись ко мне после двадцати лет небытия, и они вернулись с потрясающей ясностью – словно старые знакомые, которых вы не видели очень-очень давно и вот они снова стоят на пороге вашего дома.

Работа над этой книгой была для меня подчас захватывающим занятием – прежде всего в том, как моя память откликалась на мои изыскания. Однако не все эти воспоминания были достаточно приятными. Я знаю, что к некоторым из них я сознательно избегал обращаться в течение двадцати лет, потому что они были непереносимыми. Однако сейчас, когда этот рассказ стал потребностью всей моей жизни, а также по причине того, что достоверный рассказ должен содержать подробности, фактуру и быть максимально полным, даже боль от ужасных воспоминаний приносит чувство удовлетворения от простого осознания того факта, что я способен ПОМНИТЬ.

Скачать книгу в формате PDF

Скачать книгу в формате Word